Гурджиев был одним из главных мистических учителей XX века. Многие эзотерики наших дней уверяют, что он влиял не только на отдельных своих современников, но и в значительной степени на общественную и политическую жизнь целых стран и народов. Однако методы, которыми Гурджиев при этом пользовался (например, его знаменитые сакральные танцы), так и остались до конца не изучены и не поняты даже его последователями.

Явление

Весной 1915 года в Москве в небольшом неуютном кафе пили кофе и разговаривали двое. При взгляде на одного из них возникало странное скребущее ощущение. Чувство чего-то подозрительного и в то же время привлекательного. Его восточная смуглость, чёрные усы и пронзительные глаза совсем не вязались с обстановкой московского кафе.

Вот что позже скажет собеседник странного господина — журналист и писатель Пётр Успенский: «Он производил странное, неожиданное и почти пугающее впечатление плохо переодетого человека, вид которого смущал вас, потому что вы понимаете, что он — не тот, за которого себя выдаёт, а между тем вам приходится общаться с ним и вести себя так, как если бы вы это не замечали».

Вскоре Успенский станет самым преданным и понимающим учеником Георгия Гурджиева (именно им был восточный человек). А пока они пьют кофе и разговаривают о путешествиях и наркотиках и их роли в постижении природы мистических явлений. Обоим есть что сказать, оба имеют большой практический опыт, но Гурджиев гораздо более искушён. Успенский внимательно слушает.

Битва магов

О Гурджиеве Успенский узнал примерно за год до этой встречи. В газете сообщили о балете «Битва магов», который ставит некий индус. Наведя справки, Успенский узнал, что этот «индус» — Гурджиев, кавказский мистик, недавно приехавший в Россию.

Впоследствии Гурджиев признается, что сам заказал статью о балете. Специально, чтобы привлечь внимание Успенского. Такая тактика была для Гурджиева типична: он любыми путями привлекал тех, кого считал полезным и нужным для достижения своих целей, и быстро завоёвывал их доверие. В журналисте Успенском он сразу разглядел идеального проводника. К тому времени тот был автором нескольких книг, недавно вернулся из странствий по Египту, Цейлону и Индии, предпринятых ради поисков высшей истины, и имел большой авторитет в кругах московской и петербургской эзотерически настроенной интеллектуальной элиты. Гурджиеву такой человек был необходим, чтобы через него привлечь других нужных для работы людей.

В первый же день знакомства Успенский был очарован. А ещё через пару недель настолько подпал под влияние Гурджиева, что воспринимал его телепатические команды. По словам Гурджиева, это было частью начавшегося учения. Вскоре Успенский уже был убеждён, что учитель «всё знает и может сделать всё».

Тогда же Гурджиев рассказал Успенскому кое-что о проекте балета «Битва магов»:

«Вообразите, что, изучая движение небесных тел, скажем, планет Солнечной системы, вы построили особый механизм, чтобы передать зрительное изображение законов этих движений и напомнить нам о них. В таком механизме каждая планета, изображаемая сферой соответствующих размеров, помещается на определённом расстоянии от центральной сферы, изображающей Солнце. Механизм приводится в движение, все сферы начинают вращаться и двигаться по заданным путям, воспроизводя в зрительной форме законы, управляющие движением планет. Этот механизм напоминает нам обо всём, что вы знаете о Солнечной системе. Нечто подобное содержится и в ритме некоторых танцев. В строго определённых движениях и сочетаниях танцующих в видимой форме воспроизведены определённые законы, понятные тем, кто их знает. Такие пляски называются «священными плясками». Во время моих странствий по Востоку я много раз был свидетелем того, как эти пляски исполнялись во время священнослужений в древних храмах».

Кто?

О том, кто такой Георгий Гурджиев и откуда он взялся, ходило множество разнообразных слухов. А он сам не только не опровергал их, но, напротив, пользовался любым удобным случаем, чтобы подпустить ещё больше тумана. При этом, в отличие от авантюристов всех времён и народов, он никогда не делал ставки на эти мистификации. Скорее, подобно дону Хуану, просто практиковал стирание личной истории .

Рассказывали, что он родился в 70-х годах XIX века в Александрополе (ныне город Гюмри, Армения). Мать — армянка, отец — грек.

О своём детстве и юности Гурджиев рассказывает в книге под названием «Встречи с замечательными людьми». Гурджиеведы полагают, что к этому тексту нельзя относиться как к исторически достоверному источнику. Впрочем, остальные источники ещё более недостоверны.

Подросток Гурджиев проявил интерес к сверхъестественным явлениям, загорелся желанием постичь их природу. С этой целью он много читает, общается с христианскими священниками, а потом отправляется путешествовать.

С 1890 по 1910 год объездил Закавказье, Египет и Ближний Восток, Среднюю Азию, Индию, Тибет. Успенский в книге «В поисках чудесного» вспоминает: «О школах, о том, где он нашёл знание, которым, без сомнения, обладал, он говорил мало и всегда как-то вскользь. Он упоминал тибетские монастыри, Читрал, гору Афон, школы суфиев в Персии, Бухаре и Восточном Туркестане, а также дервишей различных орденов; но обо всём этом говорилось очень неопределённо».

По разным сведениям, Гурджиев работал экскурсоводом в Египте и Иерусалиме, сборщиком податей у тибетских лам, рабочим на железной дороге в Турции, продавал воробьёв, крашенных под канареек, держал мастерскую по починке всего сломанного, владел нефтяными скважинами и рыболовными судами, торговал коврами. Всё, что зарабатывал, тратил на путешествия. «Я искал путь к истине, — напишет он позже. — Я хотел исследовать со всех сторон и понять точный смысл и цель жизни человека».

Во время этих странствий Гурджиев, гласит легенда, освоил множество приёмов гипноза, телепатии и прочих сверхъестественных фокусов, а также получил значительные познания в области йогических и суфийских техник. После серьёзной болезни, вызванной пулевым ранением (он часто попадал в зоны военных действий), Георгий Иванович принял решение «прекратить всякое применение исключительной силы».

Тогда-то он и прибыл в Россию. Чтобы «любой ценой разрушить в людях склонность к внушаемости, которая заставляет их легко подпадать под влияние массового гипноза».

Метод провокатора

«Россия была разорвана войной и революцией. Гурджиев был неизвестным «человеком-тайной». Никто не знал о его происхождении и о том, почему он появился в Москве и в Санкт-Петербурге. Но кто бы ни входил в контакт с ним, хотел за ним последовать», — рассказывал один из его первых учеников.

Русское общество с начала Первой мировой войны было одержимо поисками объяснений тем нелепостям, что творились вокруг. Людям нужны были какие-то основания, почва, уверенность. Многие пытались найти их в поэтических безумствах и мистических движениях. Гурджиев с его учением о «четвёртом пути» (или, как он стал звать его позже, «пути хитреца») явился вовремя.

По Гурджиеву, путь первый — это путь факира. Человека, который ради познания мира жертвует физическими благами: сидит в одной позе, не ест, носит вериги. В общем, умерщвляя плоть, постигает Бога. Второй путь — путь монаха. Монах обуздывает сердце, эмоции. Третий путь — путь йогина, человека, который подвергает суровой дисциплине свой ум. Идущий же четвёртым путём использует достоинства остальных трёх. Сравнивая, обобщая и работая сразу во всех направлениях.

«Единственный путь для развития — создать борьбу внутри себя, — учил Гурджиев. — Схватка, борьба — вот основа развития. Когда нет борьбы, то ничего не происходит — человек остаётся машиной». Хитрый человек пользуется любой возможностью оставаться духовно бодрствующим и не подвергаться усыпляющему воздействию механических стереотипов.

Основной метод Гурджиева в деле пробуждения учеников был таков: нужно спровоцировать у собеседника чувство внутреннего дискомфорта. Добиться отчётливо неприятного впечатления, столкнуть реальность и ожидания. «Наступать на самые чувствительные мозоли каждого, с кем я встречусь» — так он сформулировал своё кредо.

Поскольку Гурджиев обладал сильнейшей харизмой, ученики далеко не всегда бежали от этих дискомфортных ощущений. Напротив, они впадали от учителя в психологическую зависимость и иногда — в состояние просветлённого экстаза.

«Вы приехали сюда, — говорил Гурджиев, принимая учеников, — бороться с собой и только с собой». И устраивал им ситуации борьбы. Сталкивал членов группы друг с другом и провоцировал в учениках внутренние конфликты. Например, человек, боявшийся крови, получал от Гурджиева задание резать животных для еды. Многие ученики от этого были просто в истерике… И тут-то Гурджиев их и «переводил на новый уровень».

Гурдждиев окружает себя состоятельными и интеллигентными учениками, от которых требует постоянно практиковать напряжённые умственные и физические упражнения. В частности, строжайший распорядок дня, задающий всему происходящему чёткий ритм, а главное — специальные и очень сложные движения. Те самые, которые вскоре лягут в основу балета «Битва магов».

Ученикам Гурджиев объясняет, что эти практики преследуют одну цель: включение самонаблюдения и самосознания ради того, чтобы пробудиться от сна механической жизни и понять свою истинную сущность.

Лесные философы

Во время Гражданской войны Гурджиев искусно балансировал между белыми и красными. Например, получил от большевиков разрешение на археологическую экспедицию и необходимое финансирование. А по пути, когда экспедиция сталкивалась с белыми, Гурджиев просто переворачивал «плакаты, на двух сторонах которых были размещены прямо противоположные лозунги, приветствующие обе враждующие стороны». Однако ему быстро надоели эти игры. У него были другие задачи, и для их решения требовалась сосредоточенная работа в каком-нибудь тихом, спокойном месте.

Гурджиев перебирается за границу и с помощью Успенского и других учеников постепенно собирает деньги. Летом 1922 года на эти деньги он приобретает поместье Приоре под Парижем и открывает там Институт гармонического развития человека.

Поместье 250 акров, замок XVII века и старый авиационный ангар, переоборудованный в студию танцев. На стене ангара надпись: «Энергия, производимая сознательной работой, немедленно преобразуется для нового употребления. Энергия, производимая механически, теряется навсегда».

В Приоре съехались несколько десятков лучших учеников Гурджиева. Сюда же тянулась и французская богема, искавшая необычных приключений, и русские эмигранты.

Своим провокационным методам Гурджиев не изменил. Напротив, усугубил их: «Делай невозможное, затем сделай это дважды или занимайся сразу двумя несовместимыми занятиями». Экзальтированные дамы чистили морковку в темноте и мыли посуду в холодной воде, одновременно производя в голове сложные математические вычисления, а прославленные хирурги и психологи копали глубокие ямы, чтобы потом закапывать их и выкапывать вновь. Но главной практикой стали физические упражнения под музыку. Определённый набор движений, выполняемых в строгой последовательности и в чётко заданном ритме.

Смысл этих упражнений Гурджиев объяснял просто: выполняя их, ученики достигнут полного физического контроля над своим телом, изучат себя, научатся управлять собой, постепенно раскрывая в себе высшие формы сознания. Но сам Гурджиев явно преследовал другие цели. «Несомненно, у меня есть своя цель, — однажды сказал он Успенскому, — однако позвольте мне не говорить о ней. В данный момент моя цель не имеет для вас никакого значения, поскольку вам важно определить свою собственную цель. Учение само по себе не преследует никакой цели. Оно лишь может показать человеку наилучший путь для достижения любых целей, которые он захочет поставить для себя».

Надо ли понимать эти слова как признание того, что, помогая ученикам самосовершенствоваться, учитель использовал их для осуществления своих собственных, неизвестных ученикам планов? Но если так, то что это были за планы?

Эффективность символов

В декабре 1923 года на Елисейских Полях состоялось неслыханное представление. Среди разнообразных фокусов и магических демонстраций были показаны и фрагменты будущего балета. Особенно шокировал публику эпизод, во время которого группа учеников разворачивалась лицом к сцене, резко бросалась к рампе и, перемахнув через оркестровую яму, хаотично валилась в первые ряды партера. Казалось, все они должны были покалечиться. Однако воцарялась полная тишина и неподвижность, а когда ученики по команде Гурджиева поднимались, на них не было ни царапины.

Подобные представления давали и в самом Приоре. Каждую субботу сюда съезжались сливки парижского общества, а европейские газеты пестрели сенсационными статьями о «лесных философах», новом культе и чёрном маге, который поработил уважаемых людей и довёл их до состояния «натренированных зомби или цирковых животных». Автоматизм и точность — вот два слова, составлявших основу зрительских впечатлений. Очевидно, этого и добивался Гурджиев: для осуществления задуманных им планов танцоры «Битвы магов» должны были выполнять свои движения с математической точностью…

Сценарий балета прост. Есть две школы: Белого мага и Чёрного мага. Ученики обеих школ совершают упражнения, между школами разворачивается борьба. События происходят в восточном городе и переплетены с аллегорической любовной историей. В принципе этот сценарий не особенно важен. Куда важнее геометрия движений. Их последовательность и символизм.

Лукиан в своём трактате «О танце» сообщает, что танец возник «с происхождением первых начал вселенной» и что проявления первородной пляски можно найти в «хороводе звёзд», «в сплетении блуждающих светил с неподвижными», «в мерном ладе их движений»… Магия, религия, математика, астрология — всё это с самого начала было тесно переплетено с танцем и отражено в нём.

Гурджиев до мелочей понимал природу движений, которые использовал в своём балете. Это были движения из глубокой древности, из времён, когда появились «первые начала вселенной», первые мифы, архетипы. Некоторые из этих древних, архетипических движений («эффективных символов») Гурджиев обнаружил в Тибете, кое-что взял у дервишей ордена мевлеви, а до остального дошёл сам.

Последняя битва на земле

В 2007 году по российскому телевидению показали фильм о Гурджиеве под броским названием «Гитлер, Сталин и Гурджиев». В нём предпринята попытка доказать, что между Гурджиевым и двумя диктаторами существовала связь. Создатели фильма намекают, что и Сталин, и Гитлер в разное время были учениками Гурджиева и что в их деяниях можно усмотреть следы гурджиевской воли.

Это, конечно, ерунда. Даже если Гурджиев и был знаком со Сталиным и Гитлером, никаких свидетельств того, что они у него обучались, нет. Говоря о связи между Гурджиевым и событиями Второй мировой войны, нужно, скорее, иметь в виду гурджиевские танцы.

Ставя балет «Битва магов», Гурджиев не только развивал духовные и физические способности своих учеников, но и, возможно, стремился осознанно шевелить определёнными макрокосмическими пластами или, если выражаться терминами Юнга, работал с коллективным бессознательным, через постановку балета воздействуя на архетипы. С помощью балета «Битва магов» Гурджиев проводил провокацию, сталкивал на «тонком уровне» некие силы. Как хороший социальный психотерапевт, он исполнил роль метафизического провокатора, экзорциста, изгоняющего бесов. Раскачал основы мира (архетипы), чтобы спровоцировать кризис, пройдя через который человечество смогло бы оздоровиться (а, заметим, человечество было, по Гурджиеву, абсолютно больным).

Столкновение, изображённое Гурджиевым в балете «Битва магов» в 1924 году (или же спровоцированное этим балетом), вскоре нашло своё отражение в материальном мире. В этом смысле, возможно, намёки создателей фильма «Гитлер, Сталин и Гурджиев» на решающую роль Гурджиева в событиях Второй мировой войны оправданны. Хотя и остаются фантазиями, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Разжалованный маг

В 1924 году главный ученик Гурджиева, знакомый нам Успенский, порвал все связи с учителем. У них и до того не всё было гладко, но теперь Успенский был решителен как никогда. На вопрос о причинах разрыва он отвечал: «Мистер Гурджиев — человек экстраординарный, и его возможности превышают таковые каждого из нас. Но и он может ошибаться. Он сейчас переживает кризис, последствия которого невозможно предвидеть... Сейчас, в разгар битвы, находиться рядом с ним крайне опасно... Он может сойти с ума или навлечёт на себя несчастье, в котором пострадают все окружающие».

Вскоре после этого Гурджиев попал в автомобильную катастрофу. Возвращаясь из Парижа в Приоре, он не справился с управлением и на огромной скорости врезался в дерево. Это официальная версия. Но вокруг неё до сих пор витает множество легенд. Никто не верил, что с «великим магом» Гурджиевым мог произойти несчастный случай.

После аварии Гурджиев прожил ещё 25 лет. Выкарабкавшись с того света и постепенно оправившись от катастрофы, он переходит на другую ступень в иерархии магов — из практикующего мага превращается в писателя. Подобно тому как много лет назад, придя в себя после пулевого ранения, он отказывается от непосредственного «применения исключительной силы», теперь он совсем отходит от дел.

Решив «посвятить все функции своего внутреннего мира одной цели: как бы то ни было, суметь изложить саму суть всего того материала, на который пролил свет для блага человечества, в какой-либо описательной форме», он пытается дать последовательное и систематическое изложение своего учения, но получается довольно бледно. Может быть, всё дело в том, что учение было лишь средством, инструментом?

Есть такая суфийская притча: один шейх в ответ на домогательства нерадивой группы своих учеников, требовавших сенсаций и точных инструкций, написал специально для них книги по гаданию, астрологии и хиромантии. Клюнув на это вторичное знание, плохие ученики перестали мешать достойным.

А достойные… Достойные продолжили танцевать «Битву магов». И балет этот продолжается до сих пор.